Роковые сокровища буров

Со времен англо-бурской войны прошло сто лет. Что, спрашивается, изменилось в век научно-технического прогресса и демократии? Да, собственно, ничего. Только масштабы. Война за алмазы в Африке продолжается.

Путешествие длиною почти в 15 лет

После победы над Наполеоном англичане почувствовали себя хозяевами мира. Если в Европе они еще кое-как сдерживали свою великодержавную спесь, то на окраинах мира английский флот особенно не церемонился. Приходила ему фантазия захватить чьи-то острова или колонии, он их захватывал, а английское правительство еще и упрекало бывших хозяев, что они неразумно отказываются от просвещенного покровительства.

Голландские земли в Южной Африке англичане заняли еще в 1806 году. Предлог, вроде бы, был. Метрополия, мол, занята французами, а это может повредить английским интересам. Но после войны Англия вовсе не собиралась уходить с мыса Доброй Надежды. Ей нужна была перевалочная база на пути в Индию, а все остальное несущественно.

Местное население, не считая различных международных авантюристов, околачивавшихся в кейптаунском порту, представляло собой потомков голландских переселенцев, бежавших за семь морей от религиозных распрей еще два века назад. Они называли себя бурами и жили весьма замкнуто своими протестантскими общинами.

Новые порядки, которые им стремились навязать захватчики, пришлись бурам не по душе. Поскольку воевать они не хотели, отлично понимая разницу в силах, то оставалось только одно – переселение. Африка – огромный континент, авось и найдется независимым людям свободный уголок. И вот в 1835 г. буры запрягли в крытые фургоны круторогих быков, погрузили туда свои семьи и немудреный скарб.

Путешествие растянулось почти на 15 лет. Воистину это был великий поход. Наверное, не раз и не два бурские пастыри сравнивали это путешествие со странствиями народа израильского. Быки медленно тащили фургоны, в которых сидели женщины и дети, а вокруг гарцевали на конях вооруженные мужчины, охраняя обозы от опасностей. Иногда буры надолго останавливались, сеяли зерно, собирали урожай, а потом снова пускались в путь.

 

Сынишка нашел «Эврику»…

Наконец, за рекой Оранжевой, на территории, которая формально не принадлежала никому, они основали две свои небольшиe республики: Южно-Африканскую республику Трансвааль и Оранжевое Свободное государство. Правда, им пришлось сразиться с местными племенами кафов, но это ж не с европейскими армиями. Наталь и Капская земля остались колониями англичан.

Но даже на новом месте бурам не дали жить спокойно. Хотя сначала казалось, что счастье улыбнулось и им. 17 ноября 1869 г. был торжественно открыт Суэцкий канал. Теперь кораблям не нужно было тащиться вокруг всей Африки. База английского флота на мысе Доброй Надежды теряла свое значение. У молчаливых поклонников патриархальной старины появилась реальная возможность зажить себе без особых хлопот, провоцируемых современной цивилизацией. Увы, все эти надежды рухнули в один день. Сынишка бурского фермера Даниэля Джекобса принес домой блестящий камешек. Знать бы, как все оно обернется, закинули бы родители его куда подальше, а сынишке надрали бы уши, чтоб помалкивал! Этот камешек попал в руки главному геологу Капской колонии и… началась первая алмазная лихорадка. Да, да, этот камешек оказался недурным алмазом весом 21.25 карата. Сам губернатор колонии приобрел его за 500 фунтов стерлингов. Алмаз получил имя «Эврика». Обычно имена дают камням покрупнее, но этот стал неопровержимым свидетельством – в Африке есть алмазы! Близ слияния рек Вааль и Оранжевая, в горном районе, названным Западный Грикваленд, такие камни попадались довольно часто, но в основном мелкие. В 1868 г. негритенок-пастух продал местному богачу алмаз весом 83.5 карата за 500 овец. Этот камень, получивший имя «Звезда Южной Африки», позже приобрела графиня Дадли за 25000 фунтов стерлингов. Западный Грикваленд за цену 3-4 камней Конечно, такие борцы за справедливость, как англичане, не могли спать спокойно, когда у соседа в кармане появились лишние деньги. Спровоцировав войну с зулусами, они ввели войска в Трансвааль и объявили о его аннексии. Буры, не ожидавшие такой беспардонности, сперва растерялись, но через некоторое время собрались с силами, подняли восстание и выставили захватчиков прочь. После долгих переговоров Англия оставила все-таки за собою Западный Грикваленд, выплатив Оранжевой республике 90000 фунтов стерлингов (цена трех-четырех хороших камней). Буры прекрасно понимали, что их просто грабят, но к большой войне они не были готовы. «Бог с ними, с алмазами, – сказали они сами себе, – лишь бы не трогали наши фермы». На этих землях вскоре вырос город, названный в честь министра колоний Кимберли. Через год в нем уже работало 50 тысяч старателей, а через пустыню тянулись многочисленные «тропы смерти», устланные скелетами животных и людей, не выдержавших трудной дороги к богатству. Южноафриканская алмазная лихорадка была пострашнее, чем cевероамериканский Клондайк. Не нашлось только Джека Лондона, чтобы отразить ее ужасы, потому мы и знаем про нее так мало. Буры, впрочем, вскоре открыли в центре Трансвааля богатейшие золотые россыпи. Горная область называлась по-голландски Витватерсранд («гребень живой воды»), или просто Ранд. Так вот про этот Ранд все мировая пресса писала, что золота там – как грязи. Английский капитал рванулся к бурским сокровищам радостно и самозабвенно. Разве могли ему составить конкуренцию грязные оборванные старатели, которые рассчитывали только на собственные руки? Англичане поставили добычу золота на промышленную основу, соответственно получали и прибыли. Они наняли самых лучших горных инженеров, они везли из Европы тяжеленные ящики с оборудованием. К 1890 г. они вколотили в рудники более 23 млн. фунтов стерлингов. Кроме того, колониальная администрация продолжала методично давить на зулусов, подгребая под себя их территории.

В один прекрасный день буры увидели, что окружены со всех сторон британскими колониями. Но самое главное – им напрочь отсекли выход к морю, то есть ко всему свету. Золото у буров было, но вывозить его они могли только через английскую территорию со всеми вытекающими последствиями. В ответ на все эти интриги президент Трансвааля Крюгер повысил аренду на золотоносные участки. Он совсем не горел желанием позволять незваным пришельцам наживаться за свой счет. Конечно, в Южную Африку в надежде разбогатеть приезжали далеко не лучшие представители человечества. Буры называли их ойтландерами – чужаками. Они готовы были терпеть чужаков на своей земле до той поры, пока те не нароют себе капиталец и не уберутся восвояси, но жить с ними бок о бок всю жизнь – нет уж, увольте. Да и сами старатели вовсе не думали оставаться в Африке. Их тянуло домой или, по крайней мере, в более цивилизованные места, где можно потратить золотишко с большей фантазией. Другое дело – англичане. Их промышленники все больше и больше входили во вкус. Они вложили свои деньги и готовы были принять какое угодно гражданство, лишь бы не терять прибылей. С их подачи президенту Крюгеру был предложен законопроект – давать гражданство любому, кто прожил на территории республики более пяти лет. Буры возмутились. Получалось, что их снова могут выжить с собственной земли, но теперь на законных основаниях. Принять гражданство выскажут желание, конечно же, подданные британской королевы.

«Трансвааль, страна моя, ты вся горишь в огне…» Законопроект отвергли. Тогда во всей английской прессе поднялся страшный вой: буры нарушают права человека! Губернатор Капской колонии Сесил Родс объявил о каком-то восстании новопоселенцев в Трансваале: буры-де топят восстание в крови, и нужно срочно спасать женщин и детей. С молчаливого благословения секретаря по делам колоний Чемберлена Родс срочно организовал спасательную экспедицию из вооруженных до зубов головорезов. В 1895 г. англичане вломились в Трансвааль спасать женщин и детей. Но буры очень быстро разогнали интервентов. Родсу пришлось даже уйти в отставку. Тогда за дело взялся сам Чемберлен. Спустя четыре года он решил, что общественное мнение достаточно подготовлено статьями английской прессы, и 10 сентября 1899 г. телеграфировал президенту Крюгеру, требуя предоставить избирательные права всем европейцам, прожившим в республике не менее пяти лет. Одновременно в Южную Африку дополнительно отправились еще 10 тысяч лучших английских солдат. Буры, наблюдая за всей этой возней, уже давно догадались, чем все для них кончится. Но отступать было некуда, и они решили сражаться. В Германии были произведены массовые закупки стрелкового оружия.

Через английскую территорию его везли в ящиках, помеченных как «оборудование для горных работ». План удался. Трансвааль и Оранжевая заключили военный союз. Крюгер стал президентом объединенного правительства. 9 октября он предложил передать решениe разногласий с Англией на рассмотрение третейского судьи, но одновременно потребовал убрать английские войска, сосредоточенные на границах. Англичане, естественно, с негодованьем отказались. Тогда, чтобы опередить интервентов, буры нанесли упреждающий удар, перейдя границы Наталя и Капской колонии. Началась война, которую англичане уже давно готовили и провоцировали. Эта война возмутила весь цивилизованный мир. Даже в далекой России запели: «Трансвааль, страна моя, ты вся горишь в огне…»

Против полумиллионной армии

На что буры рассчитывали, ввязавшись в эту мясорубку? При самом лучшем раскладе они могли мобилизовать до 80 тысяч бойцов. У англичан же был неисчерпаемый людской резерв. Они могли гнать дивизию за дивизией из своих многочисленных колоний. Так оно потом и случилось: за счет канадцев и австралийцев англичане увеличили войска до полумиллионной армии. Оружие, которое буры запасли, тоже было не бесконечно. Своих оружейных заводов у них не было, а на англичан работала лучшая индустрия. Конечно, знание местности, патриотизм и самоотверженность – серьезные подспорья, но против артиллерийских снарядов и пулеметов не помогают даже они. Наверное, в глубине души буры верили, что кто-нибудь придет к ним на помощь. Ведь кайзер Вильгельм, потенциальный враг англичан, заверял их в своей горячей дружбе, ведь иные народы должны понимать, что если пустить дело на самотек, то сегодня буры, а завтра…

Международная общественность, конечно, повозмущалась, но этим все и кончилось. Ни одно правительство ни одной страны не предприняло серьезных шагов, чтобы как-то остановить эту агрессию. Все трусливо спрятали головы. Правда, на стороне буров сражались добровольцы: немцы, французы и даже русские. Наших набралось чуть ли не триста человек, не считая двух медицинских отрядов, посланных от российского Красного креста…

Правительства земного шара вдруг очнулись от спячки и все дружно (включая аж Норвегию) направили на поле боя своих военных наблюдателей. Еще бы! Вот уже тридцать лет, как над Европой не свистели пули, а за этот внушительный срок были сделаны весьма серьезные изобретения. Теперь военные с детским любопытством смотрели и комментировали на чужой крови: «Шрапнель, пулеметы, ага, вот оно как значит! Замечательно, просто великолепно! А вот это надо бы доработать…»

Именно в англо-бурскую войну человеческая цивилизация обогатилась такими понятиями, как хаки, бездымный порох, разрывные пули, окопы, колючая проволока. Концентрационные лагеря – это тоже ее порождение.

Умереть за свободу

Сдав под натиском превосходящих сил все свои стратегические объекты (ясное дело, золотые рудники англичане отбили прежде всего), буры отступили в малозаселенные районы и начали партизанскую войну. Генерал сэр Китченер (уже третий по счету главнокомандующий, проявлявший в Африке свои таланты) завоевал в борьбе с ними бессмертную славу. Он понастроил вокруг железных дорог блокгаузы, оплел страну колючей проволокой, сжег фермы, перебил скот и загнал в концентрационные лагеря 200 тысяч мирных жителей. Министр колоний Джозеф Чемберлен (тот самый борец за избирательные права) благочестиво рассуждал: «В истории можно найти прецеденты жестоких мер, которые мы вынуждены были принять в отношении повстанцев, – так поступали французы в Алжире, русские на Кавказе, австрийцы в Боснии и немцы во Франции». Да, конечно, ради «человеколюбия» можно пойти и не на такие жертвы. Высокооплачиваемые специалисты с легкостью доказывали это на страницах печати. Даже всеми любимый Артур Конан Дойль поупражнял свое перо на сем поприще, за что и получил от английской королевы титул сэра (а совсем не за Шерлока Холмса!). Буры готовы были умереть за свободу, но они не хотели смерти своих близких. 31 мая 1902 г. в Веренигинге был подписан мир. Буры расстались со своей независимостью в обмен на обещание предоставить им самоуправление и выплатить репарации. В 1910 г. формально был провозглашен Южно-Африканский союз. Англичане великодушно позволяли бурам дышать, возделывать собственные поля и совместно с ними угнетать негров. Естественно, что все сколько-нибудь заметные природные ресурсы оказались в собственности английского капитала. Война обошлась дороже, чем думалось вначале: 6 тысяч убитых и 23 тысячи раненых. Буры потеряли 4 тысячи убитыми, 20 тысяч ранеными и еще 26 тысяч женщин, стариков и детей, умерших от голода и болезней за колючей проволокой.

2004

Алексей Синельников