Виктор Нидерхоффер: моя борьба с Японией

У всех трейдеров, за редким исключением, есть предельный размер капитала, за которым ужас возможной потери превалирует над другими эмоциями, а зачастую и над здравым смыслом. Попросту говоря, у трейдера начинают трястись руки и ноги. И понятно почему. Неудача в такого рода сделках способна самую сильную личность раздавить и финансово, и морально. Исключений немного: может быть, десяток человек на весь торгующий мир сумели выработать иммунитет к размерам капитала. Они уже не боятся больших денег и связанных с ними рисков. Но эмоции, тем не менее, остаются и зачастую делают свою разрушительную работу.

Что нам стоит риск утроить?

Когда я рассказываю о психологии риска, то часто привожу следующий пример. Представьте себе, что на земле лежит доска, и вам нужно пройти по ней. Вы сможете это сделать? Запросто? А теперь поднимем эту же доску на уровень 20-го этажа между двумя домами. Вы можете теперь пройти по доске? Может быть, из ста тысяч человек десять ответят утвердительно, и один из них действительно пройдет по доске.

Примерно такое же воздействие на психологию трейдера оказывает размер позиции. Чем крупнее сумма, задействованная в торговле, тем труднее преодолеть сопротивление страха возможных потерь. И это особенно важно для российских трейдеров. Многим из нас психологически большой представляется сумма, которая для западного трейдера вполне может быть сопоставима с уровнем его бытовых расходов. Легендарный трейдер Льюис Борселино вспоминал ситуации, когда эмоциональное напряжение после крупных сделок буквально выворачивало его наизнанку. Образно описывает психологическую драму своей торговли ярчайший представитель племени гэмблеров Виктор Нидерхоффер. Подобные рассказы в изобилии встречаются в мемуарной литературе.

Как раз они и создают ложную романтику трейдинга. Герой, несмотря ни на что, в последний момент ускользает от катастрофы. Риск в этих случаях выглядит как характеристика сильного человека, победителя, способного идти наперекор устоявшимся правилам и ограничениям. Оставим в стороне экстремальность сумм. Обратим внимание читателей на эмоциональную составляющую переживаний трейдера, чрезмерно рискующего на рынке. А в случае с Нидерхоффером – еще и на типичную для игрока психологию убеждений, переживаний и поведения.

У Виктора Нидерхоффера подготовка самого высокого уровня: тут и Гарвард, и докторская степень Чикагского университета, и глубокое знание статистики, и наследственное воспитание в духе биржевых традиций. Однако все это неспособно противостоять особенностям мировосприятия и «кривой» логике спекулянта, пораженного вирусом игры.

В книге Нидерхоффера «Университеты биржевого спекулянта» значительное место отведено описанию всего нескольких минут рыночного времени. Мне хочется процитировать эти откровения великого трейдера. В авторском тексте я курсивом выделил эмоциональную составляющую. Это сделано для того, чтобы можно было увидеть широчайший диапазон переживаний игрока, находящегося в погоне за дозой адреналина, получаемого от переживаемого риска.

К моменту написания своей книги Виктор Нидерхоффер провел около двух миллионов сделок, имея в среднем 70 долларов прибыли на каждой. В течение последних 15 лет он проводил сделки по фьючерсам на сумму в среднем более одного миллиарда долларов в месяц по номинальной стоимости (иногда сделки на такую сумму проводились в течение одного дня), вкладывая свои деньги и деньги своих клиентов. Среди его клиентов – звезды первой величины инвестиционного бизнеса. А они, как правило, умеют хорошо разбираться в людях и находить надежных партнеров. Так почему они выбрали Нидерхоффера? Вот как он сам отвечает в своей книге:

«Мои деловые партнеры становятся миллионерами. Пятеро из моих бывших помощников скоро станут миллиардерами. За исключением нескольких клиентов, которые оставили меня, не дождавшись окончания торгов, никто никогда не терял деньги, работая со мной».

Это истинный факт из жизни Нидерхоффера, но – лишь до момента, когда он окончательно не упал. Сокрушительное падение в 1997 году поставило большую и жирную точку в тридцатилетней головокружительной карьере трейдера Виктора Нидерхоффера.

Игрок зашел за грань

Игрок зашел за недопустимую грань. Настоящие игроки не умеют останавливаться. В конце концов многолетняя битва с мировым финансовым рынком закончилась трагедией – как инвестиционной, так и личной. В недавнем интервью Нидерхоффер сказал: «Я прошел через все стадии депрессии, которые только возможны… Я имел множество друзей, которые отвернулись от меня, но были и те, кто буквально на следующий день поддержал меня морально и финансово, включая и тех, чьи деньги я только что потерял».

После этого Нидерхоффер решил закончить изматывающий марафон взлетов и падений финансового игрока. Эмоциональная составляющая запредельного уровня риска подкупает только на первый и неопытный взгляд. При таком подходе к торговле нервная система изнашивается с высокой скоростью. Что вам все сокровища мира, если у вас не стало здоровья, и сами вы напоминаете развалину? Но для высокопрофессионального «игрока», каким, безусловно, является Нидерхоффер, рынок без «оголенного нерва риска» представляется пресным. Ему всегда было нужно явное ощущение победы. За это он был готов платить любую цену. Подобный стиль торговли – изначально не для общего пользования. Опытный и сильный пловец Нидерхоффер очень любил заплывать за буйки, в том числе и в плохую погоду. Национальный финансовый герой Америки очень гордился тем, что умеет плавать против течения:

«Я не верю в гипотезы наподобие эффективного рынка, в теории случайных цен или рациональных ожиданий. Мой опыт опровергает их. Я строю свой трейдинг на статистических отклонениях, анализе многовариантных временных серий и на количественном измерении постоянных психологических склонностей. Я не читаю никаких газет, кроме National Inquier. У меня нет телевизора, и я не слежу за новостями, ни с кем не разговариваю в течение торгового дня и стараюсь не читать книг, написанных позже, чем сто лет назад. Я вообще считаю, что любая система перестает работать, как только ей начинают следовать слишком многие. Мой удел – рыночное одиночество. Сорос спросил меня: «Ты почему все время идешь против тенденции? Ты что – не читал моих книг? Зачем так осложнять себе жизнь?» Увы, таков мой стиль…».

Мне представляется важным, чтобы читатели четко увидели следующее. С психологической точки зрения Нидерхоффер еще задолго до событий 1997 года как бы предопределил свое будущее падение. Если вы внимательно прочтете текст Нидерхоффера – увидите это очень ясно. Но, увы, как показывает практика, в том числе и моя личная, почти никто из нас не способен учиться на чужих ошибках. Каждому приходится совершать свои. Тем не менее, мне не хотелось бы принижать значение Нидерхоффера для современного трейдинга.

Он – действительно один из величайших трейдеров. Его имя уже навеки вписано в историю финансовых рынков. Опыт его – сокровищница новых ярких идей и стратегий. Сегодня он прекратил работать с деньгами инвесторов, но не ушел с рынка вообще. Сейчас Нидерхоффер – частный инвестор в торговле опционами и фьючерсами на индивидуальные акции и рыночные индексы. Он ведет ежедневную колонку в Worldly Investor (www.worldlyinvestor.com) и еженедельную колонку на сайте www.moneycentral.msn.com совместно с Лаурель Кеннер.

Цитаты В. Нидерхоффера приводятся по книге «Университеты биржевого спекулянта» в редакции издательства Крон-пресс.

Старый трейдер и иена

«Я – старый трейдер, на валютном рынке я работаю с иеной. Было время, когда среди всех трейдеров я имел наилучшие результаты. Я занимал высшую строчку в рейтингах, мои фотографии публиковались во всех газетах, у моих дверей клиенты выстраивались в очередь…

Но я заплыл слишком далеко. Я купил доллары, когда курс $/Y был 1:93. Через пару часов курс упал до 1:88. Мне пришел конец. Банки отказали мне в кредитах, клиенты бросились от меня врассыпную. Остались немногие – те, кто неуютно чувствует себя на фондовом рынке. Эти люди боятся, что акции снова рухнут, как это было в 1929 и 1987 годах. Они надеются, что благодаря мне им удастся заработать, ничем не рискуя. Я могу помочь им хорошо заработать, но они против того, чтобы я ввязывался в азартные игры, а без этого больших денег не сделать. Возможности открываются только тем, кто рискует. Однако я не самоуверен, потому что мне случалось много раз проигрывать…

Когда в Нью-Йорке семь вечера, в Азии утро. Там сияет солнце, и мужчины в белых рубашках готовятся к бою. Банки ждут, когда клиенты начнут продавать доллары, хеджируя экспортные сделки. Банки эти доллары купят. У них огромные преимущества передо мной, потому что я уже просидел перед экраном монитора один день и две ночи, у меня болят глаза, а третья ночь только начинается.

Служащие банков по вечерам пьют саке со своими школьными приятелями, которые сейчас работают в министерствах, и узнают, что будет объявлено наутро и как им поступить – покупать или продавать. Когда бедняги, не входящие в этот круг, требуют провести расследование по поводу очередной утечки информации, центральный банк заявляет, что никакого расследования не требуется, потому что утечки исключены…

Далеко я заплыл. Очень далеко. Должен быть обнародован торговый баланс Японии. Если сальдо понизилось, то Соединенным Штатам не потребуется снижать курс доллара, чтобы сохранить американские рабочие места. Доллар еще вырастет, а я пойду ко дну, потому что у меня по доллару короткая позиция на сумму раз в десять больше, чем все мои деньги. Уже ходят слухи, что сальдо понизилось. Говорят, что Банк Японии умышленно допустил утечку информации, чтобы смягчить удар. Среднегодовое сальдо баланса Японии в торговле с США составляет 50 миллиардов долларов…

Раньше, когда я работал по ночам, я слушал музыку. Но плейер сломался, а я не хочу тратить деньги на новый в то время, когда терплю убытки. Кроме того, пока я поставлю запись, с иеной может произойти что-нибудь очень важное. Хороший будет номер, если доллар упадет за те две секунды, пока я отвлекусь. Сегодня мне нужна удача. Но лучше опираться на знания и опыт, чем рассчитывать на удачу. Я думаю о музыке. О «Похоронных маршах», которые включают мои трейдеры, когда я иду ко дну. «Реквием» Моцарта, «Лунная соната» Бетховена. Почему у меня по доллару не длинная, а короткая позиция? Хочется плакать. В «Похоронном марше» тема в пределах четырех тактов проходит полный цикл развития – от высокого до-диеза до низкого соль-диеза. Курс иены к доллару прошел от высоких 105 к низким 80 и опять поднимается, уже дошел до 93. Что, если он вернется к 105? Сейчас не время размышлять о циклах и о музыке. Надо думать об одном – об иене…

Токийский банк зажигает цену: 93 иены за доллар. Из Австралии через океан летит ответ: сиднейский «Вест-пак» продает по 92,75. Но ему рыбу такой величины не вытащить. Секунда – и Токийский банк предлагает 93. Плохо. Они всегда все узнают раньше других. И тут я вижу, как стремительно падает курс доллара к марке. Продает швейцарский «Юнион-банк». «Будь честен, как твоя страна», – говорю я ему. Марка и иена часто колеблются одновременно. Торговля становится круче. 1,50. 1,49. 1,48. Ну, давайте, переходите на иену. Курс марки к иене последует за вами. Иена дешевая, иена хорошая, не теряйте времени. …Я вечно позади всех. Банки знают, что я торгую через брокеров. И когда брокеры связываются с ними от моего имени, банки тут же меняют направление и обходят меня. Сейчас я дам брокеру приказ продавать доллар по 93,50. Пусть у них будут доллары, если они так хотят…. Нет, не хотят брать. Вижу, над полем битвы кружит «Дойчебанк». Предлагает доллар по 1,4850. Хороший знак. Когда доллар продается за марку, вскоре последуют продажи за иену. Звонит телефон. Пошли мои доллары по 93,50. «Продавай, но очень осторожно, не спеши. Надо их не вспугнуть». Перестали покупать. Давай, доллар, падай. Пожалуйста, снижайся до 93,50. Иена, покупай у меня доллары. Понюхай, как они пахнут. Попробуй их на вкус. Бесполезно. Доллар продолжает расти. Мой баланс выглядит все хуже и хуже. Что делать, если так будет продолжаться и дальше? 94,00. 94,25. 94,50. Я потерял 4 миллиона. Доллар, иди обратно. Пожалуйста, опускайся. Пожалуй, продам еще немного долларов, чтобы рынок поверил в мою силу. Он не должен знать, насколько я ослаб. Да, продай десять ярдов долларов. Это прикончит доллар. Доллар отмахивается от меня, как от мошки, и продолжает расти. Мне страшно. Я заплыл чересчур далеко. Как только доллар перевалит через 95, в игру вступят все японские спекулянты. Тогда мне конец. Доллар превратится в воздушный шар, летящий ввысь. Пожалуйста, умоляю: приостановись, потом начинай снижаться. Я молюсь. Позор. Как может молиться человек, который ни во что не верит? Молитва не поможет доллару упасть. Я должен делать свое дело. Если доллар поднимется еще выше, клиенты разорвут меня на части. Партнеры только покачают головами: «Мы же тебя предупреждали: не продавай». Больше они мне ничего не скажут. Они пойдут по домам и объявят семьям: «Мы разорены. Виктор опять взялся за свое». Доллар в Токио остановился. Он не может подняться, пока я продаю, и не двинется вниз, пока я не начну покупать. Мы вступили с долларом в смертельную схватку. Я люблю тебя, иена. Ты такая аккуратненькая, такая верная, совсем как твоя страна. Я не обижаюсь на тебя за то, что в Токио у меня отказались принять доллары, когда я хотел купить еды для своей семьи из одиннадцати человек. Возьми у меня доллары сейчас. Ты думаешь, что все иностранцы – грязные свиньи. Они не снимают обувь, входя в ресторан. Но я-то снимаю. (Нидерхоффер широко известен в биржевых кругах еще и тем, что во время работы на бирже ходил босиком и, зачастую, в дырявых носках – прим. автора.) Я устрою сад камней, буду сидеть там и молиться японским богам, если ты возьмешь у меня доллары по 93,50, а потом спустишься до 91. Я знаю, что ты хочешь опуститься. Землетрясение, разрушившее Осаку, создало огромный спрос на доллары, чтобы импортировать товары взамен тех, что выпускались на местных заводах. Я понимаю, что в японской экономике спад из-за того, что Запад не может покупать японские товары по таким ценам. Но все же поднимись еще немножко, иена, пусть дураки подумают, что ты и вправду решила подняться, а как только они начнут продавать, резко опускайся. В случае, если центральные банки начинают действовать против меня, я стараюсь дождаться момента, когда получит прибыль кто-нибудь обладающий конфиденциальной информацией. А затем – начинаю бороться из всех сил, чтобы спастись от преследователей. Обычно по вечерам остается только три «мясорубки»: Японский банк, Аглийский банк и Бундесбанк. Моя единственная надежда – ужасный Центральный банк Малайзии. Он действует в пиратской манере – яростно атакует и не берет пленных. Он радуется, когда ему удается разгромить меня или кого-нибудь из моих коллег. К настоящему моменту его убытки в борьбе с долларом достигли 10 миллиардов, страна близка к банкротству. Малайцы любят врываться на рынок в семь вечера по нью-йоркскому времени. Если они одновременно введут в бой всю свою банковскую сеть – пятьдесят банков в Австралии, Новой Зеландии и Сингапуре – и начнут продавать доллары, то, возможно, мне удастся организованно отступить под их прикрытием…

Наконец-то! Звонят три телефона разом. Рынок проглотил мою наживку. Пришлось выпускать леску длиной 100 миллионов долларов. Солидный покупатель. Должно быть, Бэкон. Или Джоунс. Заглотил мою наживку, как сардинку. Ослаблю леску до 94 ровно. Тащи ее. Какое тебе дело до цены? Помоги мне, а не Банку Японии. Утром, когда рухнут фондовые рынки в Европе, я прикончу тебя…

Министр финансов Японии объявил, что «нет основания опасаться нового снижения учетной ставки, она и так уже всего 1%». Это для меня хорошая новость. При высоких учетных ставках доллар идет вниз. Но для Японии стало традицией снижать учетную ставку после того, как трижды объявят, что снижения цены не будет. Это было уже третье такое заявление, поэтому доллар пошел вверх и достиг 94,50… Иена – мой друг. К тому же в небе полная луна. Рынок часто меняет свое направление в полнолуние. Луна воздействует на рынки так же, как на женщин, урожаи и преступность. Но боюсь, что сегодня уничтожить доллар не легче, чем проглотить луну. Я сижу перед монитором уже 52 часа, не сомкнув глаз. Я – не сдамся. Доллар падает. Слава Господу. Одна из шишек Японии призывает к установлению равновесного курса на уровне 80 иен за доллар. Доллар пошел вниз: 94, 93, 92. Свершилось! Держатели долларов начинают избавляться от них со всей возможной скоростью. Я знаю, ребята, как вам помочь.

Мне нужно скупить 400 миллионов, причем незаметно, иначе курс опять двинется вверх. Пока я один на рынке. Как только станет известно, что я покупаю – все ринутся покупать. Я снимаю трубки с двух телефонов и включаю микрофон еще на одном: «Ваши курсы купли-продажи по доллару-иене», выжидаю секунду и говорю: «Я покупаю доллары». Этих трех слов мне хватило, чтобы купить 375 миллионов долларов за иены. Я спасен. Я не закончил работу, у меня осталось еще два с половиной миллиарда иен. Объявлено сальдо торгового баланса, доллар опять поднялся до 93. Я потерял четверть миллиона долларов на своих двух с половиной миллиардах, но я только что заработал три миллиона долларов, так что можно не волноваться. Ради смеха я вбрасываю еще четыре миллиона. Но тут акулы, словно взбешенные моим недавним успехом, накидываются на меня с безумной яростью. Банк Японии покупает доллары. Доллар зло и решительно поднимается до 94. Все хорошее быстро кончается. Зачем я поддался настроению? Ведь ничего подобного я раньше не делал. Спекуляция – слишком серьезное занятие. Я потерял миллион. Все! Нервы больше не выдерживают. Я закрываю все позиции. У меня болят раны. Я чувствую себя единственным спасшимся в авиакатастрофе. Я устал. Я выхожу из офиса навстречу партнерам. Они пришли очистить поле боя и определить победителя. Отъезжая, я слышу: «Да, вот это были торги!»

2001

Подготовлено Владимиром Лукашевичем