«Колеблющаяся ценность» империи

Шла вторая половина XIX века. Российская империя очень нуждалась в деньгах. Но чтобы в страну пришел зарубежный капитал, нужно было создать надежную финансово-кредитную систему и обеспечить гарантии иностранным предпринимателям. Добиться этого было невозможно без стабилизации курса национальной валюты.

Рубль для элиты

Кредитный рубль, ставший основой денежного обращения в России с середины XIX в., практически с момента своего появления служил объектом спекулятивных операций как внутри страны, так и за границей. Особенно активной игра на понижение курса российской валюты стала после провала денежной реформы в 1863 г., когда был прекращен свободный обмен кредитных рублей на золото и серебро.

Министерство финансов и Государственный банк Российской империи периодически вынуждены были искусственно поддерживать курс рубля. Так, в 1876 г. пришлось «продать» за границу 60 млн. рублей золотом, чтобы дворяне, жившие в Европе, имели более твердую валюту. Однако из-за повышения курса рубля цена на российское сырье (зерно, сало, сырые кожи) также поднялась, что привело к резкому снижению экспортных поставок и поступления золота из-за рубежа.

Помогая привилегированному сословию, государство страдало само. Тем не менее, подобные бессмысленные операции периодически повторялись, что давало повод некоторым европейским экономистам (среди которых были и К. Маркс с Ф. Энгельсом) говорить о некомпетентной политике финансового ведомства России.

Последующие десять лет Россия безуспешно пыталась стабилизировать международный вес своей валюты. Наконец, в июне 1887 г. Комитет финансов вынужден был согласиться на понижение курса: «Следует стремиться не к восстановлению полной стоимости кредитного рубля, а к упрочению его размена на звонкую валюту в отношении, близком к 1.5 рубля кредитного за 1 рубль металлический». По мнению денежных властей, это должно было предотвратить ухудшение платежного баланса страны, снизить отток золота за границу и поддержать стабильный курс российского рубля.

«Железный канцлер» просчитался

Кроме постоянных забот о стабилизации национальной валюты, Министерству финансов приходилось заниматься и поддержанием курса российских государственных облигаций. Одна из наиболее интересных операций подобного рода относится к 1887 году, когда канцлер Германии Отто фон Бисмарк, недовольный отказом русского правительства заключить политический союз и введением нового таможенного устава, начал настоящий поход против российских государственных облигаций, обращавшихся в тот период в основном на немецком финансовом рынке. Германское правительство запретило государственным кредитным учреждениям при выдаче ссуд брать в залог русские ценные бумаги, которые были объявлены ненадежными. В немецкой печати появились заказные статьи о полном банкротстве российской казны. В результате в Берлине начался массовый сброс русских облигаций, что, естественно, привело к резкому падению их стоимости.

Однако «железный канцлер» просчитался. Он предполагал, что как основной кредитор сможет диктовать России свои условия. Но он не учел, что российское Министерство финансов в состоянии осуществить грандиозную комбинацию по смене целого рынка. Чтобы сорвать спекулятивную игру немецких биржевиков, министр финансов И.А. Вышнеградский обратился к французским банкирам. В Париже был срочно образован синдикат для скупки русских бумаг на берлинском рынке.

Продажа по заниженной цене фактически зафиксировала убытки немецких спекулянтов, которые еще долго припоминали это Бисмарку. Зато их французские коллеги не только хорошо заработали, но и получили новые высокодоходные и ликвидные финансовые инструменты для своего рынка. Парижская биржа вплоть до 1917 г. стала основным зарубежным центром, где обращались российские ценные бумаги. Для России же было важно, что ее кредитная зависимость от Германии была практически ликвидирована.

Циркуляр нового министра

Через несколько лет Берлин еще раз стал ареной борьбы российских финансистов и немецких биржевиков. Это случилось накануне знаменитой денежной реформы Сергея Витте. Одной из главных мер, необходимых для успешного проведения денежной реформы, новый министр финансов граф Витте считал «упрочение колеблющейся ценности кредитного рубля», поскольку кредитный рубль в то время продолжал оставаться одним из самых популярных спекулятивных инструментов на заграничных рынках. В январе 1893 г. Министерство финансов обратилось с циркуляром к учреждениям коммерческого кредита, в котором объяснялся наиболее распространенный метод манипуляции с рублем: «Количество обращающихся за границей кредитных билетов обусловливается потребностями торговли и русских путешественников. Посему, дабы не держать внe оборота значительного запаса кредитных рублей, заграничные спекулянты, занимающиеся игрою на курс рубля, открывают себе специальные и объективные текущие счета в русских банкирских учреждениях, которые в случае надобности и доставляют им требуемое количество кредитных рублей, и таким образом питают сказанную игру, заведомо клонящуюся во вред интересам народного и государственного хозяйства России».

Но чтобы борьба со спекуляцией проходила успешно, необходимо было знать количество обращающихся за рубежом российских банкнот. Поэтому в конце 1893 г. Витте предложил («исключительно для статистических целей») установить таможенную пошлину в размере 1 копейки со 100 рублей на провозимые через границу кредитные билеты. Это было необходимо: согласно Всемирной почтовой конвенции, к которой в 1891 году присоединилась и Россия, отправление посылок было практически свободным, что широко использовали русские корреспонденты для отправки за границу России. Для нейтрализации попыток дестабилизации российского рубля за рубежом Министерство финансов иногда осуществляло валютные операции по непосредственному воздействию на курс рубля. Некоторые из этих операций получали широкий резонанс в финансовых кругах.

Берлинский блицкриг

Наиболее распространенный способ влияния на курс рубля заключался в операциях с переводными векселями (траттами), которые покупались, когда их количество превышало текущие потребности торговли, и продавались, когда в них ощущался недостаток на рынке. Если не хватало наличного запаса ранее купленных тратт, то они выдавались от имени Государственного банка на его зарубежных корреспондентов, которые их и погашали. С февраля 1893 г. по март 1895 г. было куплено тратт на 71.3 млн. и продано на 73.9 млн. рублей. Благодаря этим операциям колебания российской валюты стали постепенно уменьшаться: 28.4% в 1891 г., через два года – 5.36%, а в 1894 г. колебания стали совсем небольшими – около 2%. Но осенью 1894 г. за рубежом началась новая атака на российскую валюту. Поэтому Витте направил в Берлин, где в то время существовала особая «рублевая биржа», специальных агентов, которые скупили русскую валюту в тот момент, когда немецкие медведи (брокеры, играющие на понижение) значительно опустили ее курс. При этом еще было заключено и большое количество срочных сделок на поставку рублей. За два дня на эти операции было потрачено около 30 млн. рублей. Когда же пришел срок исполнения срочных контрактов, российские агенты потребовали произвести реальную поставку рублей, которых в Берлине в необходимом количестве не оказалось. В результате курс рубля сильно поднялся. Пришлось немецким финансистам отправлять специальную делегацию в Петербург, где Витте, взяв с берлинских банкиров подписку с обещанием не играть на понижение кредитного рубля, предоставил им нужное количество российской валюты.

Слух об этой операции Витте быстро распространился по всей Европе, и спекулятивная игра на курсе российского кредитного рубля практически прекратилась. А через год началось проведение наиболее успешной в истории нашей страны денежной реформы, которая сделала российский рубль одной из самых стабильных валют в мире. Таким образом, Министерство финансов России убило сразу двух зайцев: с одной стороны, фактически ликвидировало зарубежный центр дестабилизации курса национальной денежной единицы, а с другой – заработало для казны достаточно крупную сумму.

А Рафалович не поверил

Нестабильность кредитного рубля пытались использовать для проведения собственных, иногда не очень законных, финансовых операций не только профессиональные банкиры, но и некоторые высокопоставленные чиновники. Так, в 1890 г. министр финансов И.А. Вышнеградский, предшественник графа Витте на этом посту, готовясь к проведению денежной реформы, принял решение о снижении курса кредитного рубля в связи c готовившимся введением золотого обращения на основе девальвации отечественной валюты. О планируемой операции министр финансов направил секретную записку императору Александру III, который передал ее председателю департамента государственной экономии Госсовета А.А. Абазе. Видный государственный деятель и крупный землевладелец, Абаза решил воспользоваться полученной информацией для собственного обогащения. Он привлек к биржевой игре на понижение курса рубля «своего» банкира А.Ф. Рафаловича. Во все секреты операции он Рафаловича посвящать не стал.

Сначала банкир лишь выполнял поручения Абазы, получая от последнего шифрованные телеграммы, но затем решил играть и на свои деньги. Однако в стране был получен хороший урожай, и курc кредитного рубля, зависевший от экспорта хлеба, начал повышаться. Партнеры стали нести ощутимые убытки. Банкир обратился к чиновнику за разъяснениями, но тот отказался что-либо пояснить и потребовал дальнейшего выполнения своих распоряжений. В ответ Рафалович решил сменить тактику: с одной стороны, выполнять приказы Абазы, с другой – своими деньгами играть на повышение рубля. Тем временем Министерство финансов добилось своего, курс рубля стал падать. В результате Абаза не только вернул проигранное ранее, но и получил от этой операции около 900 тысяч рублей прибыли, а Рафалович разорился.

Чтобы хоть как-то помочь своему незадачливому компаньону, Абаза начал за него хлопотать. Он обратился к Вышнеградскому и Витте с просьбой оказать банкирскому дому Рафаловича государственную помощь. В результате для оказания помощи Рафаловичу был образован банковский синдикат, который был готов предоставить кредит, 60% которого выделял Государственный банк. В конце концов банкирский дом финансовую помощь получил, но не полностью, так как выяснилось, что Рафалович не может предоставить достаточное обеспечение. В этот момент Рафалович обратился непосредственно к Витте, показал свою переписку с Абазой и предупредил, что если он не получит новую ссуду для расчетов с кредиторами, то обратится в суд, и настоящая причина его банкротства получит огласку.

В январе 1893 г. для окончательного решения проблемы было создано особое совещание из высших государственных чиновников с участием самого Витте, который к тому времени уже был министром финансов. Совещание, осудив действия Вышнеградского, констатировало, что правительство, не имея достаточно обоснованных данных о положении и характере дел фирмы «Ф. Рафалович и Ко», уже оказало ей помощь из средств Государственного банка в размере 1.2 млн. рублей «под не вполне выясненное обеспечение». И все-таки было принято решение о выдаче дополнительной ссуды в размере 300-400 тыс. рублей за счет Государственного банка, ибо в противном случае уже понесенные убытки окажутся совершенно бесполезными, а «ненормальные и невыгодные стороны этого дела получат нежелательную огласку». Это дало возможность банкирскому дому рассчитаться с кредиторами, и 1 декабря 1894 г. было официально объявлено о прекращении существования фирмы «Ф. Рафалович и Ко».

Революционные потрясения

Новые проблемы ожидали правительство в годы Первой русской революции. В ноябре-декабре 1905 г. резко выросли требования вкладчиков о выплатах из сберегательных касс золотой монетой. Этот лозунг выдвигался в так называемом «Финансовом манифесте» социал-демократов и Петербургского совета рабочих депутатов, лидером которого в то время был Лев Троцкий. В воззвании, опубликованном 2 декабря 1905 г. и призывавшем к разрушению финансовой системы государства, предлагалось «требовать при всех сделках, при выдаче заработной платы и жалованья – уплаты золотом… Брать вклады из государственных сберегательных касс и из Государственного банка, требуя уплаты всей суммы золотом». В создавшейся ситуации Государственный банк был вынужден выдать сберегательным кассам кредит под залог ценных бумаг. В конце января 1906 г. задолженность сберкасс Госбанку достигла максимума, составив более 55 млн. рублей. Правительство уже было готово отказаться от золотого рубля, положение спас только самый крупный в истории России внешний заем 1906 года. В качестве главного метода воздействия на курс рубля в тот период использовалась т.н. девизная политика (девизы или тратты – переводные векселя, выписанные в иностранной валюте и подлежащие оплате за границей). Продажа валюты осуществлялась по специальному курсу Госбанка, ниже биржевого. Появившиеся практически сразу случаи спекуляции валютными кредитами заставили Госбанк ввести жесткие ограничения на продажу иностранной валюты. В крупных объемах она стала отпускаться только импортерам по предъявленным счетам-фактурам. Однако предприниматели обходили это, скупая валюту мелкими партиями. В 1907 году, после роспуска II Государственной Думы, когда положение правительства укрепилось, председатель Совета министров Коковцов решил начать на Парижской бирже игру на повышение курса русских бумаг.

Так он надеялся исправить далеко не благоприятную ситуацию, сложившуюся с российскими внешними займами. Курс облигаций займа 1906 г., размещенного во Франции, упал до 70% от номинала при цене размещения 88%. Коковцов предложил группе дружественных парижских банкиров открыть общий счет между ними и Государственным банком России и вести «операцию поддержки курса» совместными усилиями. Но французские банкиры не решились участвовать в данном мероприятии. Тогда Коковцов начал действовать самостоятельно.

В тайну этой операции Коковцов посвятил только Столыпина, которого и держал в курсе дела вплоть до ее завершения в первой половине 1908 г. К этому времени курс облигаций поднялся почти до выпускной цены (87-88%), а Государственный банк на их перепродаже получил более 1 млн. рублей чистого дохода.

2004

Юрий Голицын