«Времена года» или «Война и мир»?

3(41) март 2003

Иногда аналитики могут сделать долговременный сезонный прогноз для разных рынков на долгие годы вперед. Но неопределенность во времена появления геополитических рисков иногда путает карты.

Аналитики и обыватели
В начале каждого года аналитики почти хором повторяют расхожие фразы из учебников о сезонности рынка. Они наперебой пересказывают простые истины о том, что до лета потребители обычно покупают больше товаров, чем во время него; и что весна – время, когда закончился период зимних путешествий, и представители среднего класса начинают планировать летний отдых. Начало года – сезон быков. Паевые фонды, например, обычно располагают в это время большим количеством свободных средств. Они не обязаны инвестировать их немедленно, но если не сделают этого до конца месяца, в их месячных отчетах эта позиция будет излишне большой. Есть еще и статистика, согласно которой на протяжении последних двух десятилетий, за исключением прошлого 2002-го года, примерно 19 января на рынках начинается рост, который длится около недели. В обычное время можно было бы еще сказать о том, что по бумагам энергетических компаний намечается консолидация, однако вероятность роста до начала апреля, пожалуй, невелика, и стоит обратить внимание на акции золотодобывающих компаний.

Но начало нынешнего года было не из самых обычных. В нем преобладал один из сильнейших экономических факторов – военный. Учесть его влияние, как кажется поначалу, не так просто. Начнем с несложного вопроса – что произойдет с розничной торговлей, в случае если реализуется военный сценарий? Для крупных сетей, за исключением тех, которые обнародовали свои предупреждения заранее, прошлый рождественский период был вполне удовлетворительным. Однако нетрудно вообразить, как в ночь накануне удара по Ираку американский обыватель, к которому русская поговорка «гром не грянет, мужик не перекрестится» применима куда лучше, чем к пресловутому мужику, вдруг осознает угрозу терроризма и берет штурмом супермаркеты. Там, под одобрительные взгляды владельцев магазинов, он сметает годовую норму батареек для фонариков, соль и консервы. Или, наоборот, их обыватель остается дома, чтобы не упустить по телевизору репортаж о победоносном шествии родной армии, да и просто, чтобы не ходить лишний раз туда, куда могут ударить террористы. Как именно он поступает, зависит от того, как сработает пропагандистская машина и насколько уверенной будет к тому времени позиция США на международной арене. Цена на нефть уже задрана до неприличия еще в феврале по причине «военной наценки» и с трудом закончившейся в январе забастовки в Венесуэле. В свое время OPEC приняла решение об увеличении добычи именно с целью компенсации прекращения экспорта из Венесуэлы. Однако еще до вступления этого решения в силу некоторые члены организации поспешили заявить, что возвращать добычу к прежнему, дозабастовочному уровню они не намерены.

С другой стороны, они несколько обеспокоены перспективами падения цен на «черное золото», которое на самом деле может произойти, в том числе и из-за решения OPEC. С третьей стороны, холодная (для Америки) зима привела к снижению имеющихся запасов нефти и газа, что должно было бы, по идее, обеспечить нефте- и газодобывающие компании новыми заказами. Значит, и здесь ситуация необычная, однако к росту котировок их бумаг это не привело. Равно необычной была ситуация с золотом. Оно, по причине геополитической неопределенности, покупалось и продавалось в начале февраля по почти максимальным за несколько десятков лет ценам.

Вплоть до середины весны обычно неплохо чувствуют себя бумаги финансовых компаний. Но и в это правило военный фактор вносит существенные поправки. Если война (напомним читателю, что на момент написания этой заметки вопрос о том, начнется ли она, оставался открытым) покончит с режимом Хусейна и если (уже второе предположение), как следствие этого, ускорится рост экономики США, процентные ставки должны будут начать расти. Это приведет поначалу к некоторому ухудшению положения кредитных институтов. Бумаги технологических компаний, напротив, в марте обычно начинают выходить из февральского падения. Так, пожалуй, может произойти и в этом году, если только война не начнется и не закончится быстрой блестящей победой без жертв. В последнем случае быстрый взлет возможен на волне всеобщего энтузиазма. С чем же мы остаемся? Счем же мы все-таки остаемся – с сезонными факторами или с военным? Влияние первых более сильно на больших временных масштабах, вторых – на более коротких. Первые обусловливаются всем укладом жизни обывателя, вторые – переменчивым психологическим фоном и фактором неопределенности.

На наш взгляд, влияние последнего будет весьма недолгим, ведь речь идет о военном конфликте большой и сильной страны с очевидно более слабым противником. Даже если столкновение и произойдет, сезонные факторы успеют проявить себя до его начала и оживут вновь вскоре после него. Компании розничной торговли, например, будут чувствовать себя относительно неплохо, как им и положено в течение 6 (с ноября по апрель) «сильных» для розничной торговли месяцев. Да и вообще, что касается неопределенности, то, как показал опыт прошлой войны в Персидском заливе, для того чтобы узнать о готовящемся ударе хотя бы за сутки, не нужно даже выходить из дома. Достаточно просто обращать внимание на внеплановые «выходные» в крупных общественных заведениях, например, в музеях, или на то, не усилена ли охрана мостов и тоннелей на Манхэттене. И последнее: есть ли параметр рынка, поведение которого можно предсказать с уверенностью тем большей, чем больше экономическая и геополитическая неопределенность ситуации? Да, и этот параметр более важен для дэйтрейдера, чем направление движения цен. Это волатильность. Она ведет себя вполне предсказуемо – растет. Дэйтрейдеры пожинают жатву.

Александр Кавалов